В некотором царстве, в некотором
государстве жил - был царь, у него был сын Иван - царевич - и красивый, и
умный, и славный; об нем песни пели, об нем сказки сказывали, он
красным девушкам во сне снился. Пришло ему желанье поглядеть на белый
свет; берет он у царя - отца благословенье и позволенье и едет на все
четыре стороны, людей посмотреть, себя показать.
Долго ездил, много
видел добра и худа и всякой всячины; наконец подъехал к палатам высоким,
каменным. Видит: на крылечке сидят три сестрицы - красавицы и между
собой разговаривают. Старшая говорит:
- Если б на мне женился Иван - царевич, я б ему напряла на рубашку тонкую, гладкую, какой во всем свете не спрядут.
Иван - царевич стал прислушиваться.
- А если б меня взял, - сказала средняя, - я б выткала ему кафтан из серебра, из золота, и сиял бы он как Жар - птица.
-
А я ни прясть, ни ткать не умею, - говорила меньшая, - а если бы он
меня полюбил, я бы родила ему сынов, что ни ясных соколов: во лбу
солнце, а на затылке месяц, по бокам звезды.
Иван - царевич все
слышал, все запомнил - вернулся к отцу и стал просить позволенья
жениться. Отец согласился. Женился Иван - царевич на меньшей сестре и
стал с нею жить - поживать душа в душу; а старшие сестры стали сердиться
да завидовать меньшей сестре, начали ей зло творить. Подкупили они
нянюшек, мамушек и, когда у Ивана - царевича родился сын - а он ждал,
что ему поднесут дитя с солнцем во лбу, с месяцем на затылке, с звездами
по бокам, - подали ему просто - напросто котенка. Сильно Иван - царевич
огорчился, долго сердился, наконец стал ожидать другого сына.
Те же нянюшки, те же мамушки были с царевной, они опять украли ее настоящего ребенка с солнцем во лбу и подложили щенка.
Иван - царевич заболел с горя - печали: очень ему хотелось поглядеть на хорошее детище. Начал ожидать третьего.
В
третий раз ему показали простого ребенка, без звезд и месяца. Иван -
царевич не стерпел, отказался от жены, приказал ее судить.
Собралися, съехались люди старшие - нет числа! Судят - рядят, придумывают - пригадывают, и придумали: царевне отрубить голову.
-
Нет, - сказал главный судья, - слушайте меня или нет, а моя вот речь:
выколоть ей глаза, засмолить с ребенком в бочке и пустить в море;
виновата - потонет, права - выплывет.
Выкололи царевне глаза, засмолили вместе с ребенком в бочку и бросили в море.
А
Иван - царевич женился на ее старшей сестре, на той самой, что детей
его покрала да спрятала подальше от царя в отцовском саду в беседке.
Там
мальчики росли - подрастали, родимой матушки не видали, не знали; а
она, горемычная, плавала по морю по океану с подкидышком, и рос этот
подкидышек не по дням, а по часам; скоро пришел в смысл, стал разумен и
говорит:
- Сударыня матушка! Когда б, по моему прошенью, мы пристали к берегу!
Бочка остановилась.
-
Сударыня матушка, когда б, по моему прошенью, наша бочка лопнула!
Только он молвил, бочка развалилась надвое, и они с матерью вышли на
берег.
- Сударыня матушка! Какое веселое, славное место; жаль, что
ты не видишь ни солнца, ни неба, ни травки - муравки. По моему прошенью,
когда б здесь явилась банька!
Ту ж минуту как из земли выросла
баня: двери сами растворились, печи затопились, и вода закипела. Вошли
они, взял он венчик и стал теплою водою промывать больные глаза матери.
- По моему прошенью, когда б матушка проглянула!
- Сынок! Я "вижу, вижу, глаза открылись!
- По моему прошенью, когда б, сударыня матушка, твоего батюшки дворец да к нам перешел и с садом и с твоими детками.
Откуда
ни взялся дворец, перед дворцом раскинулся сад, в саду на веточках
птички поют, посреди беседка стоит, а в беседке три братца живут.
Мальчик - подкидышек побежал к ним. Вошел, видит - накрыт стол, на столе
три прибора. Возвратился он поскорее домой и говорит:
- Дорогая сударыня матушка! Испеки ты мне три лепешечки на своем молоке.
Мать послушала. Понес он три лепешечки, разложил на три тарелочки, а сам спрятался в уголок и ожидает: кто придет?
Вдруг
комната осветилась - вошли три брата с солнцем, с месяцем, с звездами;
сели за стол, отведали лепешек и узнали родимой матери молоко.
- Кто
нам принес эти лепешечки? Если б он показался и рассказал нам об нашей
матушке, мы б его зацеловали, замиловали и в братья к себе приняли.
Мальчик вышел и повел их к матери. Тут они обнимались, целовались и
плакали. Хорошо им стало жить, было чем и добрых людей угостить. Один
раз шли мимо нищие старцы; их зазвали, накормили, напоили и с хлебом -
солью отпустили. Случилось, те же старцы проходили мимо дворца Ивана -
царевича; он стоял на крыльце и начал их спрашивать:
- Нищие старцы! Где вы были - побывали, что видали - повидали?
-
А мы там были - побывали, то видали - повидали: где прежде был мох да
болото, пень да колода, там теперь дворец - ни в сказке сказать, ни
пером написать, там сад - во всем царстве не сыскать, там люди - в белом
свете не видать! Там мы были - побывали, три родных братца нас угощали:
во лбу у них солнце, на затылке месяц, по бокам часты звезды, и живет с
ними и любуется на них мать - царевна прекрасная. Выслушал Иван -
царевич и задумался... кольнуло его в грудь, забилося сердце; снял он
свой верный меч, взял меткую стрелу, оседлал ретивого коня и, не сказав
жене "Прощай!", полетел во дворец - что ни в сказке сказать, ни пером
написать.
Очутился там, глянул на детей, глянул на жену - узнал, и душа его просветлела!
В это время я там была, мед пила, все видела, всем было весело, горько только одной старшей сестре.