Давным-давно, когда город Киото ещё был столицей Японии, жила в Киото лягушка.
Жила она не где-нибудь, а при храме, в маленьком полувысохшем колодце во дворце.
Хорошо ей там было: дно мягкое, липкое, сырое.
Но
вот наступило жаркое лето. Такое жаркое, что всё кругом повысохло -
лужи, канавы, ручьи. И старый колодец, конечно, тоже совсем пересох. Дно
потрескалось, стало сухое и твёрдое. Даже не верилось, что в колодце
сидишь.
"Придётся переезжать! - подумала бедная лягушка. - Но
куда же? Поблизости всё кругом высохло. Пойду-ка я в город Осака. Осака,
говорят, у моря, а я моря никогда не видела. Хоть погляжу, какое оно!”
Выбралась лягушка из колодца и тихонько поскакала по дороге в город Осака.
А
в городе Осака жила другая лягушка. В большом круглом пруду ей жилось
привольно. Она зарывалась с головой в мягкий ил или плавала в мутной
воде среди качающихся водорослей, а в солнечный день грелась на тёплом
гладком камне.
Но и в Осака тоже стало очень жарко. Там тоже высохли и канавы, и ручьи,
И
пруды. Высох и тот круглый пруд, в котором жила лягушка. Дно совсем
обмелело. Всю жизнь жила лягушка в пруду и вдруг очутилась на суше - ни
воды, ни ила, одна сухая пыль.
"В Осака засуха! - подумала
лягушка. - Надо куда-нибудь перебираться. Пойду-ка я в город Киото.
Киото, говорят, столица Японии. Заодно посмотрю на столичные дворцы и
храмы”.
Подумала так лягушка и поскакала не спеша по дороге в Киото.
И
случилось так, что обе лягушки отправились в путь в один и тот же день и
даже в один и тот же час - рано утром. Одна поскакала из Киото в Осака.
Другая из Осака в Киото. Скакали лягушки не торопясь: скок - и посидят,
скок - и посидят. И так как вышли они в путь в одно и то же время и
каждая из них скакала не быстрее и не медленнее другой, то, значит, и
встретиться они должны были как раз посередине дороги.
А как раз
посередине дороги между Осака и Киото стоит гора Тэнодзан. Вот лягушки
прискакали к этой горе, отдохнули немного и стали потихоньку взбираться
вверх по склону. Взбирались они, конечно, очень медленно, потому что не
привыкли скакать по горам. Пыхтя и надуваясь, лезли они всё выше и выше.
Друг друга они ещё не видели, потому что между ними была гора. Наконец
лягушки добрались до самой вершины. Тут-то они столкнулись головами.
- Вот так так! - сказала киотоская лягушка.
- Вот так так! - сказала осакская лягушка.
- Я лягушка из Киото и скачу в Осака. А вы? - спросила киотоская лягушка.
- Я лягушка из Осака и скачу в Киото. У нас в Осака такая засуха!
- В Осака засуха? В Осака засуха? - всполошилась киотоская лягушка. - Как и в Киото? Как и в Киото?
- А разве в Киото тоже жарко?
- Как же, как же! У нас в Киото не то что лужи, а даже и колодцы пересохли.
-
Значит, незачем нам и скакать дальше, - печально сказала осакская
лягушка. - Если у вас засуха и у нас засуха, так уж лучше погибать у
себя дома.
Лягушки замолчали и задумались. Обидно возвращаться с полдороги!
Думали они, думали и решили друг друга проверить. Мало ли что тебе наговорят прохожие!
-
Я вот что думаю ,- сказала киотоская лягушка. - Уж если я взобралась на
этакую гору, так хоть погляжу отсюда на город Осака. Ведь с горы,
должно быть, можно увидеть и море.
- Вот это хорошо придумано! -
сказала осакская лягушка. - Посмотрю-ка и я с вершины горы. Ведь
отсюда, пожалуй, можно увидеть и дворцы и храмы города Киото.
Обе
лягушки поднялись на задние лапки, вытянулись во весь свой лягушечий
рост, выкатили свои лягушечьи глаза и стали глядеть вдаль.
Смотрели, смотрели, и вдруг киотоская лягушка шлёпнулась на землю и сердито сказала:
-
Да что же это такое? Ничего нового, ничего интересного! Точь-в-точь наш
Киото! Все говорят: море, море! А никакого моря я в Осака не вижу.
И осакская лягушка тоже рассердилась:
-
Что же это такое! Какая же это столица! Точь-в-точь наш Осака. Я-то
думала увидеть столичные дворцы и храмы. А на самом деле ничего там нет
интересного, всё как у нас.
- Ну, если так, надо возвращаться в Киото! - сказала киотоская лягушка. - Будем ждать дождя дома.
- Ну, если так, надо возвращаться в Осака! - сказала осакская лягушка. - Если пойдёт дождь, и дома мокро будет.
Лягушки
простились, повернули каждая в свою сторону и зашлёпали вниз по горе. И
как только скакнули разок-другой, так и потеряли друг друга из виду,
потому что между ними снова поднялась острая вершина горы.
Тем
всё и кончилось: киотоская лягушка вернулась в Киото, а осакская лягушка
- в Осака. И до конца своей жизни думали они, что город Киото как две
капли воды похож на город Осака, а город Осака - на город Киото.
Но только это неверно. Совсем не похожи эти города.
Так в чём же дело?
А в том, что киотоская лягушка видела вовсе не Осака, а свой родной Киото, а осакская лягушка видела вовсе не Киото, а Осака.
Ведь
у лягушек глаза на макушке. И поэтому когда они стали на задние лапки и
задрали головы кверху, то глаза у них оказались сзади.
Вот они и смотрели не вперёд, а назад: каждая лягушка смотрела туда, откуда пришла.
Только сами они об этом не знали.
И
вот осакская лягушка вернулась в Осака, в свой пруд, и грустно сказала
своим лягушатам: - Что Осака, что Киото - всё одно болото! И лягушата
горько заплакали. Оттого и говорят: "Дети лягушки - те же лягушки”.
А киотоская лягушка вернулась в Киото, на старое место, забралась опять в свой колодец и сказала соседкам-лягушкам:
- Никакого моря на свете нет!
Оттого и говорят: "Колодезная лягушка моря не знает”.